Лучшие и худшие дни
Прю Корлетт
Мне потребовалось много времени, чтобы написать это, потому что каждый раз, когда я сажусь, чтобы выразить это словами, у меня начинаются воспоминания о том, что должно было стать одним из самых радостных моментов в моей жизни, но в конечном итоге оказалось одним из Самое травмирующее - рождение моих сыновей.
После того, как мои мембраны порвались в 29 недель, я знал, что роды и роды будут тесно управляемым делом. В моем идеальном мире я хотел влагалищное рождение без суеты, но если мне нужно было кесарево сечение, то это тоже нормально. В моих самых смелых мечтах я никогда не ожидал, что оба ...
Я пошел на работу в пятницу вечером, ровно через две недели после того, как вода сломалась. К сожалению, угроза, которой нам удалось избежать двумя неделями ранее - перевод в другую больницу из-за нехватки коек для интенсивной терапии новорожденных, - стала реальностью. К сожалению, доверительные отношения, которые я установил со своей акушеркой, внезапно закончились, и я стал терпеливым M9003986: просто еще один в оживленном отделении доставки в тот субботний день.
До рождения мальчиков я часто слышал термин «травма при рождении», который часто упоминали на сайтах по воспитанию детей и беременности, но я не принимал во внимание опыт заявителей - в конце концов, кого волнует, что случится, пока ребенок в порядке, верно? Ну, да, но разве здоровье материальной и психической матери после родов не имеет первостепенного значения?
К сожалению, я теперь слишком хорошо знаком с «травмой при рождении», но физические шрамы ничто по сравнению с душевной болью.
Различия в протоколах больниц стали очевидны с той минуты, как я прибыл в больницу для перевода. Сняв мое удобное платье для родов, которое я специально выбрала для родов, потому что оно было мягким и легким, меня привязали к больничному халату и приказали всегда оставаться на кровати. Моей акушерке, которая приехала во вторую больницу, после поверхностной передачи показали дверь, оставив только моего мужа моим помощником. Только одному человеку было разрешено поддерживать меня, в отличие от моей больницы по предпочтениям, где в комнате для родов может присутствовать несколько человек. Поэтому моей маме и сестре, которые ждали в коридоре возле моей комнаты, было приказано уйти.
Мои запросы на горячий пакет были отклонены (против больничного протокола), так же как и запрос на анальгезию (у меня ничего не было больше восьми часов), и моему мужу сказали, что если дети родятся в эту ночь, он будет уйти вскоре после этого - не было никакого условия для него, чтобы остаться.
Теперь я знаю, что все это ужасно звучит для меня, для меня и для меня, и то, что мне повезло, что меня первоначально поместили в больницу с относительно прогрессивным отношением к родам, но эти маленькие уступки были тем, чего я ожидал во время рождения мальчиков. Их внезапное удаление было серьезным ударом по моей уверенности, и, как скажет вам любая женщина, пережившая роды, уверенность необходима.
Я не буду утомлять вас, дорогие читатели, подробностями ужаса длинной очереди регистраторов, которые чувствовали себя вынужденными каждый час исследовать мои регионы. Я не буду гудеть об одном конкретном докторе, который, после прохождения внутреннего обследования, оставил меня с больничным халатом, свернутым под мышками и пустой трубкой KYJelly на краю кровати, а затем бросил пачку бумажных полотенец на мой живот, и вышел из комнаты с напутствием «очистись». Я также не буду рассказывать о своей очевидной уменьшающейся шейке матки, которая волшебным образом увеличилась с трех сантиметров, до семи, до трех, а затем до семи, в зависимости от того, кто это чувствовал.
Это был долгий труд, но на следующее утро, в 5 часов утра, родился мой большой мальчик Теодор, который весил чуть больше 1, 8 кг. Он начал кричать, как только они положили его крошечное, слизисто-пурпурное тело на мою грудь, но его быстро утащили в сторону комнаты, чтобы специалисты по новорожденному поработали над ним, прежде чем его перевели в детскую.
Вскоре после его рождения все начало обретать форму груши. Во-первых, главный врач, казалось, был обеспокоен тем, что роды не продвигались достаточно быстро, поэтому она сломала мембраны. Тогда одна из акушерок, казалось, думала, что шнур выходил первым. Тогда доктор решил, что это рука. Это все немного размыто, но мой муж говорит мне, что примерно в это время они решили использовать вентхаус, чтобы попытаться отсосать его. Это не сработало, и внезапно мы мчались по коридорам, когда доктор выкрикивал «Красный код», что, конечно, я думал, означало, что я или ребенок были на пороге смерти. Они не сказали бы мне, что происходит, и после того, как я ворвался через распашные двери в операционную, я понял, что они собирались выполнить кесарево сечение. Что я был полностью в порядке. Пока с ребенком все в порядке, верно? Но сначала она попробовала щипцы. В этот момент я должен упомянуть, что эпидуральная анестезия была отвергнута так далеко во время рождения Тедди, что я мог чувствовать все. После двух бесполезных попыток щипцов она дала добро анестезиологу, который начал щёлкать меня и бегать по льду вверх и вниз по моим ногам и пояснице. Могу ли я это почувствовать? Да, черт возьми. Последнее, что я помню, был противогаз на лице, затем просыпающийся в пустой, ярко-белой комнате, думая, что мой ребенок умер.
Тогда боль ударила. Это было мучительно, но я не мог ни двигаться, ни разговаривать, и три человека на другой стороне комнаты (медсестры, врачи, санитары) полностью игнорировали меня и болтали о приложениях для iPhone. Как будто мое неважное тело, теперь уже пустое от своего драгоценного груза, было отброшено, чтобы разобраться с ним позже.
Я понятия не имею, сколько времени прошло, прежде чем меня отвезли в мою комнату, но никто не сказал мне, что случилось, и только когда я увидел своего мужа и сумел выдохнуть, Малыш? что я узнал, что у нас был еще один сын. Он был крошечным как его брат, но преуспевал.
Но я был не в порядке. Я был в агонии и отчаянно пытался узнать, что произошло во время родов. Почему все так быстро пошло под гору и что случилось с эпидуральной анестезией? Зачем мне нужен общий наркоз?
К сожалению, ни одна из медсестер в послеродовом отделении не могла мне сказать. В каждую смену я просил врача прийти и объяснить, что произошло, но никто не сделал. Я говорил с социальными работниками, которые обещали помочь мне, но они не сделали. Рождение предназначено, чтобы быть счастливым празднованием, но опыт оставил меня разбитым. Мои крошечные дети находились в реанимации, я был в двух часах езды от дома, и моя семья, включая моего мужа, была ограничена только часами посещения. Через два дня я выписался, отчаянно пытаясь покинуть то, что я считал враждебным окружением, и каждый день совершал четырехчасовое путешествие туда и обратно, чтобы мои дети сцеживали грудное молоко.
Я перестал просить помощи и объяснений примерно через месяц. Несмотря на риск развития послеродовой депрессии, я не получил никаких последующих рекомендаций или назначений. Мальчики были исключительно хорошо ухожены, но их неважная мать, видимо, просто ожидала, что с этим справится. Я продолжаю с этим, но у меня есть много ночных кошмаров и воспоминаний о том лучшем и худшем из дней. Мне грустно, что я не смогу снова родиться - иметь этот опыт и фотографии и чувствовать радость, восторг и чувство достижения, о которых я слышал, когда мои друзья говорили. У меня есть мои мальчики, и я совершенно неописуемо влюблен в них, но мне хотелось бы оглядываться назад с нежностью, а не со слезами, на их вхождение в мир.
У вас было травматическое рождение? Прокомментируйте блог Прю.