Крошечные близнецы, которые были сильны с самого начала
Я плакал, когда специалист сказал мне ровно через 28 недель, что наши мальчики-близнецы должны родиться в течение 48 часов.
Я с облегчением заплакал, что первая глава этой саги - которую мы пережили за предыдущий месяц, поскольку мы обнаружили, что у нашего маленького близнеца В было ограничение внутриутробного развития (IUGR) - будет заканчиваться. Но я плакала в основном с гордостью, что мои дети зависли намного дольше, чем ожидалось.
В 24 недели мне сказали, что их нужно будет доставить на этой неделе; с медицинской точки зрения они не смогут ничего сделать для них. Но они держались.
После еще одного очень близкого звонка, чтобы доставить в 26 недель, наши пасторы пришли той ночью и помолились за мальчиков.
Но в ту ночь я почувствовал, что знаю, что они будут жить, и на следующий день сканирование пуповины близнеца Б показало некоторое улучшение. Некоторое дополнительное время внутри было выдавлено.
Отделение интенсивной терапии новорожденных в Крайстчерче было переполнено, и мне пришлось прилететь в Веллингтон, чтобы доставить моих близнецов. Нам дали уведомление за час, и мы ушли.
В комнате около 20 человек, наши мальчики Оскар Джеймс и Сэмюэль Луи родились в результате экстренного кесарева сечения при сроке беременности 28 + 2 недели, и весил они тяжелее, чем ожидалось, на 1190 г и 820 г - вес четырех пачек масла между ними.
Нам сказали, что они, вероятно, не будут плакать при родах, как обычно делают дети, поэтому, когда родился Оскар, и доктор сказал, что он жив, и был слышен небольшой вопль, слезы текли по моему лицу.
Маленький Сэм не шумел, но также был жив и пытался дышать. Они были сразу же интубированы и оценены удивительной командой новорожденных. Медсестра Оскара любезно потерла мое лицо, прежде чем посадить его в инкубатор, и, как только они прибыли, они ушли в отделение интенсивной терапии, где мой муж Натан последовал за ним.
После короткого визита по пути в палату я лежал в постели, размышляя о случившемся. Я даже пять месяцев назад не узнала, что я была беременна, позже - близнецами, и теперь я была в другом городе с двумя очень недоношенными детьми в реанимации, а я лежала одна на больничной койке с хирургической раной и раненным сердцем.
К счастью, наши парни были сильны с самого начала, просто «стандартные 28 недель», сказали бы медсестры, и мы быстро поняли, что это действительно хорошо. Некоторые серьезные проблемы еще впереди - в основном для меня, если честно. Мальчики просто делали свое дело, растя.
Я думаю, что все мамы NICU, которые решили кормить грудью своих детей, будут единственными, кто поймет, насколько трудно достичь. Мое молоко не приходило в течение недели, мы могли ухаживать за кенгуру только в течение часа после того, как им было пять дней, и мы не могли пытаться кормить грудью до тех пор, пока спустя много недель.
Каждую минуту я не был с мальчиками, которых привязывали к молокоотсосу. Я качал, пока не стал буквально кровоточить, делая единственное, что, как я думал, я мог сделать для них.
Даже сейчас, когда люди говорят, что, по крайней мере, вы могли бы хорошо выспаться каждую ночь, я часто глотаю смесь гнева и слез, потому что я никогда не спал дольше трех часов, чтобы поддержать себя и никогда бы не подумал, что, находясь дома в моей постели было предпочтительнее, чем быть с мальчиками и держать их маленькие руки в дверях инкубаторов.
В конце концов, молоко пришло, и я чуть не утонул в нем. У меня было больше молока, чем мальчики могли достать из своих трубок, и это, в сочетании с истощением, вызывало у меня тошноту. Позже, когда нас перевели в больницу Хокс-Бэй и после длительного периода попыток кормить грудью детей кислородом и невозможностью сосать, три приступа мастита - два из них требуют госпитализации для внутривенного введения антибиотиков - и пять месяцев я смягчилась и высушила свое молоко,
Казалось, что время быстро проходит и стоит в больнице. Оскар, выходящий из кислорода примерно через два месяца, был большим днем, так же как мальчики выходили из своих инкубаторов в детские кроватки. Каждый весовой день приносил проблески нормальности.
Мы провели пять недель в веллингтонской больнице и еще 11 недель в больнице Хокс-Бей, прежде чем привезти их домой. У Оскара была трубка для кормления NG в течение еще одного месяца, пока мы занимались вопросами координации и рефлюкса, а у Самуила был кислород, выходящий из него почти через шесть месяцев до дня его рождения.
Мои дни теперь проходят так же, как и все дни новых матерей, они держат их сыты, сухи, счастливы и, надеюсь, спят на приличных отрезках. Есть некоторые странные мелочи, которые мы списываем на их «преждевременность», а также последующие встречи и постоянное беспокойство по поводу сохранения их здоровья.
Моя нана скончалась за три дня до рождения мальчиков. У меня никогда не было возможности горевать о ней, и я чувствую то же самое по отношению к моей беременности и началу, которое имели наши дети - у меня не было времени, чтобы обработать это. Может быть, однажды я буду.
Все, что я знаю, это то, как я благодарен Богу, врачам и медсестрам, а также моему мужу, моей семье и моим друзьям. Когда люди спрашивают, как я прошел через это, я говорю, что не знаю, но я бы сказал, что, вероятно, из-за всех упомянутых выше.
И я так благодарна своим мальчикам за то, что они рассказали мне о силе, любви и надежде, а также о мире, в котором я не знала, но теперь никогда не забуду.